«Мне довелось у него учиться»

Прошло 10 лет со дня кончины нашего дорогого владыки
митрополита
Волоколамского Питирима
, профессора Московской
духовной академии. Мне довелось учиться у него.
Высокого роста, он ходил медленно по аудитории, размышляя
вслух и требуя активности от своих студентов. Давал
интересные материалы, предлагал сравнивать евангельский
текст епископа Кассиана (Безобразова) с синодальным
текстом и (потому что нам иногда не нравилось) разъяснял и
показывал, где у него хорошо, а где в прежнем варианте
было лучше. И всякие другие интересные вещи нам предлагал.
Очень хорошо нас учил. Невольно к нему возникало особое
отношение доверительности и благодарности за его ум, за
его служение, за его хорошие лекции.

С преподавателями и учащимися МДАиС
С преподавателями и учащимися МДАиС

  

На первом году обучения я подошел как-то к нему в коридоре
и сказал: «Владыка, простите, но меня один вопрос
очень волнует. Можно мне немного с вами поговорить, чтобы
понять, как к этому всему относиться?» Он сказал:
«Хорошо, но только не здесь, а на следующей перемене
выйдите из здания академии (а была поздняя осень, даже
снег уже лежал), и там мы с вами поговорим!»

Я вышел – в одном только семинарском кителе (а надо
было надеть что-нибудь потеплее: я так тогда замерз, хотя
мы проговорили не более 20 минут), – и там, в саду
академии, я, рязанский (как бы помягче сказать)
«кутейник», сын священника, ищущий истины и
справедливости, стал задавать ему беспощадные вопросы и
требовал ответа. Требовал, чтобы мне объяснили: почему?

Мой отец учил меня, что мы живем так, как жили при Иоанне
Златоусте, при Василии Великом, учил, что как Церковь
всегда была свята и непорочна – так и в наше время
– везде, всегда, во всех приходах, во всех учебных
заведениях – эта святость и непорочность
безукоризненно соблюдается. И вот я «напал» на
владыку и требовал ответа. Почему я напал тогда? Ведь это
было настолько нестандартно, настолько неправильно! А я
вот вырос таким «диким» человеком, словно в
XIX веке; отец не считал нужным нам мягко иногда говорить,
что не всё у нас так безупречно и светло, как он сам об
этом думает и себе представляет.

С братией Троице-Сергиевой лавры.
С братией Троице-Сергиевой лавры.

    

Владыка
Питирим
был не первым, у кого я стал требовать ответа
(это было уже во второй раз), вводя бедных архиереев в
краску. На месте владыки я бы так тогда сказал: «Что
же ты дурачок такой?! Как же ты так вырос – в таком
непонимании всего окружающего мира?!» А он
отбивался, защищался – а я требовал, требовал,
требовал: «Объясните, почему так, а не вот так, как
святые отцы от нас всех требуют того, что есть святость?!
И почему этого не получается, и почему так всё
вокруг?!» Такое у меня было желание…

Владыка остался за своей мощной завесой непроницаемости,
он не дрогнул ни краем глаза, ни пальцем, твердо отвечая
так, как говорят людям, которых отчасти боятся из-за их
глупости. А с другой стороны, ну что тут скажешь? Ведь
думалось, вероятно, ему: «А вдруг он меня
подлавливает? а вдруг он хочет меня уловить?» Ведь
он тогда еще не знал меня хорошо.

Итак, я ушел, получив общий ответ: традиционный,
дипломатический. Ушел, конечно, разочарованным. Но зачем
же владыке митрополиту иначе говорить со студентом из
Рязанской области (я это потом понял)?

Конечно, владыка ощутил, что я ждал от него мощного
святоотеческого «подания руки утопающему», а
он ответил: «нет, выбирайся сам».

И потому на лекциях (к чему я разговор веду и чем хочу
поделиться) он, когда ходил вот так по аудитории,
разговаривая со студентами, вспоминал этот разговор
– молча, ни в коем случае ничем не выдавая то, что
он тогда так со мной поговорил. И только дважды за весь
тот учебный год он молчаливо и дипломатично пытался дать
небольшой ответ мне на мои вопрошания и мое требование:
жажду истины и справедливости, как моя фамилия этого
требует, – правды: «Скажите мне!».
Пытался дать ответ в двух лирических отступлениях.

Лирическими отступлениями я называю некоторые отступления
от темы лекции, которые бывают довольно трудными. Такие
лирические отступления я и сам позже практиковал. Приведу
пример. Великий
пост
, студенты сидят в аудитории, весна только
начинается, еще холодно, они голодные, они спят: они не
могут удержаться, они уже третий час сидят и слушают и не
могут удержаться от того, чтобы не задремать. И вот тут
надо их чем-то развлечь, заинтересовать, что-то рассказать
нестандартное, а потом снова вернуться к теме лекции.

И вот владыка тоже такой способ применял. Однажды он
рассказал про московского батюшку – имени и фамилии
его я уже, к сожалению, не помню и даже не помню всего,
что касается этого батюшки (какой пример он нам привел), а
только помню одно: владыка так мельком взглянул на меня
своим быстрым и проницательным взглядом и сказал: «А
вот этот батюшка, который так сильно и тяжело заболел
раком, был не таким батюшкой, который мог спокойно не
обращать внимания на обеты, что он давал Богу и о верности
Церкви, – он ничего этого не переступал и никого не
предавал. Но он всё равно заболел раком и умирал!» И
взглядом, который метнул на меня владыка в этот момент, он
дал мне понять, что нет такой зависимости между
поведением, которое свойственно стойким защитникам веры, и
болезнями! Нет! Это бывает и с теми, кто безупречен, верен
и свят. Это был камешек в мой огород, потому что я
требовал справедливости, а он промолчал тогда и не
говорил, как это происходит.

Но речь всё-таки не об этом. Главное вот что: прочитав
воспоминания многих людей, я нигде не встретил одного
рассказа, который владыка тоже с некоторой горечью (потому
что студенты бывают беспощадны, когда требуют ответа), но
все-так рассказал. О своей домашней истории, которая меня
удивила. И я запомнил ее на всю жизнь, удивляюсь и радуюсь
тому, что он это рассказал. Он никому так открыто об этом
не рассказывал (да и не принято было говорить о таких
чудесах, которые бывали и бывают у людей в жизни). Зачем
об этом всем рассказывать?

Вот я уже сам приближаюсь к концу жизни, а так как никто
об этом случае, видно, и не знает и я не слышал, чтобы
кто-то об этом рассказывал, я и хочу его сейчас передать.

    

Опять взглянув на меня, владыка
Питирим
как-то между прочим (шел разговор об одном
месте Священного Писания, которое можно было бы чем-то
проиллюстрировать) проговорил совершенно внезапно,
неожиданно спокойным, ровным голосом, без всякого пафоса:
«А ведь бывают такие вещи, которые ничем нельзя
объяснить и которые являют нам близость к нам мира
Горнего, мира Небесного, мира святого, Божественного. И не
стоит далеко ходить за примерами. Когда у меня умер папа,
мы остались без кормильца в семье, и нам было довольно
трудно. Наступило очень тяжелое время. Мы уже тогда
уехали…» (тут я присоединяю слова о
Троице-Голенищеве; он, оказывается, там вырос и не всё
детство, но некоторое время жил и какое-то время учился в
ближайшей школе). То, о чем я хочу поведать, случилось
после смерти его отца, а было ли это в Троице-Голенищеве
или уже в Москве, куда они переехали, в центральное место
города, владыка не уточнил; скорее всего, это было в
военные годы, когда они уже уехали из Троице-Голенищева.

И он рассказал:

«Детей было много. Кормить трудно. У нас на кухне,
на лавке, стояла такая кадушечка (из дерева сделанный
бочонок, литров, наверное, на 8–10 приблизительно),
и в ней была мука. Мама брала эту муку и, как это было
принято в старину, еще до революции (у большинства людей,
особенно деревенских или живших в провинции), сама пекла
из этой муки хлеб и то, что связано с едой. Например,
пирожок на праздник или что-то, чтобы можно было
прокормиться. Когда началась война, отца уже не было в
живых. А эта мука у моей мамы не иссякала! То есть у нее
мука в кадушке этой оставалась всё на том же уровне!
Сколько она муки ни возьмет, мука остается на том же
уровне – и месяц, и другой, и третий… Мука
оставалась – это просто чудо! Чудо необъяснимое!
Иначе семья священника могла бы умереть с голоду.

И это продолжалось всю войну. А когда война кончилась, то
мама так к этому привыкла, что когда пришла к ней одна
женщина, вспомнившая о том, как батюшка тут жил (папа
владыки Питирима), и принесла ей муки – это был
царский, роскошный дар: муки принесла матушке! – то
матушка сказала: “Спасибо! Я благодарю вас, но мне
пока муки не надо!” Та настаивала:
“Возьмите-возьмите, матушка, вам надо детей
кормить!”

И вот с этого момента, когда она сказала: “А нам
муки не надо!”, мука стала кончаться. И уже самым
естественным образом, по закону сохранения энергии и всего
прочего, мука стала заканчиваться – и закончилась!
Поэтому мука, которую принесла эта женщина, пришлась очень
кстати: своя-то мука кончилась…

Вот эта привычка к чуду тут, видимо, сыграла свою
роль».

«Привыкать к чуду не стоило бы, – говорил
владыка, – но в то же время как поучительно, что
Господь не оставляет Своих людей и творит явные
чудеса!» И тут он взглянул на меня и посмотрел очень
внимательно и почти пронзительно.

Больше он об этом никому не рассказывал, да и я об этом
никому не рассказывал, но тот случай поддержал меня очень
сильно, и я удивляюсь и радуюсь этому чуду. Вот у нас, в
нашем роду, такого не было – таких явных чудес, как
это было у владыки Питирима и у будущего Святейшего
Патриарха Кирилла. Там тоже такая же дивная история была,
совершенно чудесная, когда семья была спасена от голода
неизвестными людьми, которые привезли мешок с мукой,
поставили ее на площадку перед дверью и сказали:
«Здесь Гундяевы? Вот, для вас мука!» Это было
в Петербурге, у будущего Святейшего
Патриарха Кирилла
, а вот здесь, в Москве, – у
будущего владыки Питирима и его семьи! Это радует,
заставляет Бога благодарить и верить, что Господь защищает
людей Своих!

Я еще скажу о владыке два слова. Я писал у него свою
кандидатскую работу. Я попросил его благословения написать
на тему о профессоре Митрофане Дмитриевиче Муретове и его
вкладе в православную библеистику. Я написал работу
среднего качества, но довольно обширную, а владыка дал
свой отзыв. Но когда я еще писал эту работу, я попросил
его: «Владыка, благословите с вами посоветоваться по
поводу моей темы и моей работы! Что вы посоветуете сделать
– это или другое? Три главы я уже набросал. Как это
сделать лучше?» Он сказал: «А вы едете в
Москву сегодня? Я тоже в Москву еду! Выйдете на двор
академический, увидите мою машину, подойдете, сядете, и мы
по дороге в Москву с вами вашу работу рассмотрим!»
Вышел я на улицу, машина подъехала, меня посадили с левой
стороны на заднее сиденье (владыка был с правой стороны, я
с левой), я положил работу на портфель и сказал:
«Владыка, вот моя работа…» Открыл
материал, говорю, он сидит и смотрит. «Вот –
вступление, это – первая глава, это –
вторая… Вот, в первой главе у меня это и это, а я
бы хотел обратить ваше внимание на это и на
это…» Он сидит тихо-тихо и слушает. Я
продолжаю говорить, минут пять прошло или шесть, я говорю
– а он молчит. А поворачиваю голову – а он
спит! Я подумал: «Ну как же я буду его тревожить
дальше?» И я замолчал. И смотрел на эту первую главу
всю дорогу до Москвы.

В Москве, когда машина стала поворачивать на Садовое
кольцо (там было недалеко метро), владыка обернулся и
сказал: «О, мы уже в Москве! Тут метро поблизости,
вам можно выходить!» Я говорю: «Владыка, а
работа моя как?» – «Ничего, я за вас не
переживаю! Всё равно всё будет нормально! До свидания,
храни Господь!»

Так моя безмолвная консультация длилась всю дорогу до
Москвы – полтора часа, но потом всё равно был
хороший отзыв: как мог, так и сделал я эту работу.

Протоиерей Сергий Правдолюбов.
Протоиерей Сергий Правдолюбов.

И
последнее. Я попал в Троице-Голенищево, в тот храм в
том селе, в котором когда-то жил владыка
Питирим
. И даже Анна Сергеевна Копьева, которая
владыку знала, уже много лет спустя тоже была нашей
прихожанкой. К сожалению, владыка к нам так и не
приехал послужить или во время службы…

Он два раза приезжал, когда меня в храме не было. Он зашел
в храм, обошел его весь, посмотрел и сказал: «А вот
здесь стояла голландская печка, за ней хорошо было
прятаться!» И так тепло очень посмотрел на храм и на
то, как мы медленно его восстанавливаем.

Я его потом еще в академии спросил: «Владыка,
расскажите что-нибудь про Троице-Голенищево, расскажите,
как вы там жили!» – «Конечно, конечно,
хорошо, но не сейчас…» И так он за всю жизнь
и не рассказал.

Я его еще в Патриаршем соборе попросил: «Владыка,
как бы я хотел, чтобы вы у нас послужили, вы ведь там у
нас росли…» – «Хорошо, хорошо, но
сейчас для этого не время!»

Я был на его похоронах в соборе, прекрасно пел хор, мы все
участвовали в Таинстве, молились, потом его гроб обнесли
вокруг Патриаршего собора. У меня даже сохранились
несколько фотографий, даже есть маленькая звуковая запись
(просто от фотоаппарата), как был колокольный перезвон,
когда несли его вокруг Елоховского собора и пели: вместо
«Помощник и Покровитель» – «Святый
Боже». Это не значит какого-то унижения владыки
митрополиту – нет! Он же не священник, он –
архиерей, митрополит, а ведь когда даже Спасителя несут,
тоже поют «Святый Боже». «Помощник и
Покровитель» – это священникам и, конечно,
архиереям, но народ не знал наизусть эти ирмосы Великого
Канона, и они пели просто «Святый Боже», по
чину погребения Спасителя. Это было десять лет назад, 7
ноября (его отпевание), а умер он 4-го.

Благодарю дорогого владыку Питирима за его чудесные,
прекрасные лекции, за его острый ум, наблюдательность,
умение построить лекцию и вот так – безмолвно, не
прямо, а некоторыми намеками и воспоминаниями –
показать, что Господь хранит Своих людей и защищает их!
Многодетная семья много лет служащего священника не была
оставлена, брошена, а спасена таким чудесным образом. Даже
сейчас, вспоминая об этом, я радуюсь, как Господь хранил
Своих людей… Вся жизнь владыки, конечно, будет еще
исследоваться, изучаться, люди будут удивляться и
радоваться такому настоящему святителю Божию. Но об этом
случае пока никто не рассказывал. Пусть наши читатели
узнают и возблагодарят Бога за то, что Господь хранит
людей Своих. А он был свой для Бога.

Прошу, чтобы Господь услышал наши молитвы, чтобы и владыка
Питирим каким-то образом узнал, что мы его вспоминаем с
добром, с благодарностью и просим у Бога, чтобы Он упокоил
его в селениях праведных. И не только в селениях праведных
сейчас, но и в Царстве Небесном со всеми людьми, служащими
Богу и любящими Его, и со святителями Божиими!

«Мне довелось у него учиться»
http://andrew-sobor.ru/www.pravoslavie.ru/put/65833.htm
Православие.Ru — Встреча с Православием.
Православие.Ru — русский православный информационный ресурс.
http://andrew-sobor.ru/www.pravoslavie.ru/xml/b100x100a.gif